Ученые отвечали, что там ничего не было, только тьма, да покореженные
останки, да внутренности стальные, да прах, краскою алой запачканный.
Задрожал королевский посланец и немедля велел атомные котлы разжигать.
- Именем короля! - возгласил он. - Алая краска, вами найденная, -
вестник погибели! Ею питается белая смерть, которая одно лишь умеет:
мстить безвинным за то, что они существуют...
- Ежели то была белая смерть, нам она уже не опасна, ведь корабль мертв
и все, кто на нем путешествовал, полегли в кольце оборонных рифов, -
отвечали они.
- Бесконечно могущество бледных существ - погибая, они многократно
возрождаются заново, вдали от мощных солнц! Делайте же свое дело,
атомисты!
Страх охватил мудрецов и ученых при этих словах. Однако не поверили они
роковому пророчеству, полагая возможность погибели слишком невероятной.
Подняли корабль с его ложа, разбили его на платиновых наковальнях, а когда
он распался, окунули в жесткое излучение, и обратился он в мириады летучих
атомов, которые вечно молчат, ибо атомы не имеют истории; все они
одинаковы, откуда бы ни были родом - хоть с ярких солнц, хоть с мертвых
планет, хоть из существ разумных - добрых или дурных, ведь материя одна и
та же во всем Космосе, и не ее надлежит опасаться.
И все-таки даже атомы собрали они, и, заморозив в единую глыбу,
выстрелили к звездам, и лишь тогда сказали себе с облегчением: "Мы
спасены. Нам уже ничто не грозит".
Но когда ударили молоты платиновые по кораблю и тот распался, из
обрывка одежды, кровью запачканного, из распоротого шва выпал незримый
зародыш, столь малый, что сотню таких закроет песчинка. А из него
народился ночью, в пыли и во прахе, меж валунами пещер, белый побег; а там
и второй, и третий, и сотый, и дохнуло от них кислородом и влагою, от
которой ржа перекинулась на плиты градов зеркальных, и сплетались нити
незримые, прораставшие в холодных внутренностях энтеритов, а когда
пробудились они, уже несли в себе гибель. Не прошло и года, как полегли
они до последнего. Остановились в пещерах машины, погасли кристаллические
огни, зеркальные купола источила коричневая проказа; когда же развеялись
последние крохи атомного тепла, наступила тьма, а в ней разрасталась, с
хрустом пробивая скелеты, проникая в ржавые черепа, затягивая пустые
глазницы, - пушистая, влажная, белая плесень.